Сшила мать две рубашки- красную и синюю. Позвала обоих сыночков - одного дернула за ухо, а он: "Ох", и надела она Оху синюю рубашку. Другого и дергать за ухо не надо, ясно, что Ах,- ему, конечно, красную. Оха завидки взяли: красная-то рубашка, чай, лучше. И говорит Ох брату: "Давай меняться". Поменялись. Видите, какой Ох зловредный! Тут же и выкинул штуку: у материна любимчика кочета хвост ножницами обстриг. А мать уж знала, что у Оха характер плохой, а у Аха легкий. И глазам не верит: в красной-то рубашке сынок петуху хвост обстриг! Ну что же, хоть и весь в нее Ах и любит она его чуть-чуть больше, а наказать надо. Схватила голову меж колен, да и нашлепала. А он кричит: "Ох, маменька, больно! Ох, больше не буду!" Мать оторопела... Схватила второго да тоже. А он: "Ах, маменька, как приятно!... Ах, милая, хорошо!" Завязали матери голову сынки. Сняла она с них рубашонки, в укладку, на замок. Да обоих и взгрела. И что бы там ни случилось, чего бы один ни натворил - достается теперь поровну обоим.

Видят братья - дело плохо. Даже Ах чуть не охнул. А Ох говорит: "Давай уйдем из дому - попугаем ее". Хоть и жалел Ах дом и мать родную, а послушал брата: уж очень любил его. И пошли они куда глаза глядят, лесной дорогой в горы. Дело к ночи. "Ах, как хорошо в лесу!" - "Ох, как страшно!" - "Ах, как мне маменьку жалко- пойдем назад!" - "Ох, что ты! Она так нас отлупит, жизни будешь не рад". - "Я один домой уйду!" - "Как же ты брата одного в темном лесу покинешь? "