На Дунаи Ярославнынъ гласъ ся слышитъ,
Зегзицею незнаема рано кычеть:

"Полечю,-рече,-зегзицею по Дунаеви,
омочю бебрянъ рукавъ въ Каяле реце,
утру князю кровавыя его раны
на жестоцеме его теле".
Ярославна рано плачетъ
въ Путивле на забрале, аркучи: "О ветре, ветрило!
Чему, господине, насильно вееши?
Чему мычеши хиновьскыя стрелкы
на своею нетрудною крилцю
на моея лады вои?

Мало ли ти бяшетъ горе подъ облакы веяти,
лелеючи корабли на сине море?
Чему, господине, мое веселие
По ковылию раззвя?"